Я конечно старался заявке соответствовать, но автор олень и ничего с этим уже не сделать. Не вычитано. И рейтинга тоже нет. Заказчик, прости.
Ямато казалось, что он сходит с ума. Он не знал, с чего все началось, но теперь уже просто не мог успокоиться, остановиться. Ямато грустно ухмыляется и падает в кресло, сжимая виски руками. Контроль утерян, и теперь что ему осталось? Плыть по течению собственных желаний или… устранить причину беспокойства? Нет. Он мотает головой и откидывается на спинку, закрывая глаза. Така ему этого не позволит. С чего все началось? С этих чертовых серебристых прядей. Казалось, они преследуют его везде. Мелькают в зеркале по утрам, когда он собирается в школу, сверкают в толпе. Ямато не раз бросался вперед стремясь найти, схватить владельца этих волос, но каждый раз он встречал рукой лишь пустоту. На тренировках он стал отвлекаться, и едва не пропускал мячи. А Така, обладатель этих самых серебристых прядей подходил и интересовался что случилось. Что случилось? Горькой смех разрезает тишину комнаты. - Со мной случился ты… И даже немного жаль, что Ямато неспособен сказать это в лицо другу. А другу ли? Он бьет кулаком в стену, стремясь прийти в себя, но заранее знает, что это бесполезно. Как бы он ни старался, он просто не может заставить себя забыть мягкость тонкой прядки в ладони, когда Така просил его помочь распутать узелок. Не может забыть ощущение мягкого шелка на лице, тонкий, едва уловимый аромат его волос.
- Вот черт. Теперь он начал разговаривать сам с собой. Какая ирония. А за окном светит солнце, и в каждом его луче Ямато отчетливо различает серебристые пряди. Кажется, они уже стали для него смыслом жизни? Нет, он пока еще в состоянии понять, что это его фетиш. Ямато встает и поправляет пиджак. Он сегодня пропустил школу, просто не знал, как сможет выдержать наличие рядом Таки. Но пропустить тренировку он не может, там всегда можно скрыться за забралом и делать вид, что следишь за Такой только из-за мяча. Глупо. Ямато смотрит на время и вылетает из дома, запоздалый щелчок двери нагоняет его уже на улице. Практически пролетая мимо ворот он словно натыкается на стену. Така. Здесь, рядом. И словно вышибло весь воздух из легких и уже нечем дышать. И только понимание, что здесь, рядом то, от чего он так глупо пытался отказаться. Он делает шаг вперед. Кажется Така что-то говорит, но он не слышит. в висках бьется кровь. А в голове только одна мысль. « Не отпускай». И Ямато не отпускает. Сгребая Таку в объятья он понимает, что теперь не отпустит его никогда. И пусть Така сопротивляется и пытается вырваться, Ямато знает, что он сильнее, а значит сможет и удержать и убедить Таку в том, что теперь его жизнь это он. А серебристые пряди.. Ямато с наслаждением вдыхает едва уловимый аромат идущий от волос Таки. А эти пряди так и останутся его фетишем.
Гость в 17:04 Какой-то смысловой сбой. В чем ирония - непонятно.( Если честно сама уже не помню. Но там именно была ирония между его прежним состоянием и нынешним. Кажется я там предложение просто удалила, оно мне не понравилось. Спасибо)
Простите меня, заказчик, но у меня скорее получмлся… эм… анти-фетиш. Но я честно постарался исправиться. Предупреждение: возможны опечатки.
Длинные волосы… Это было очень красиво. Особенно зимой, когда на горнолыжном курорте Така закладывал лихие виражи – разумеется, на синих трассах – и эффектно тормозил в конце спуска, в вихре сверкающих снежинок. Или под водой – под водой Ямато даже больше нравилось. Така напоминал ему Медузу Горгону; пряди словно жили своей жизнью, серебристыми змейками перетекали, извивались и наощупь были нежнее шелка. Зато когда Така выбирался из воды, волосы облепляли тело сплошной тяжелой серой массой – на взгляд Ямато это было очень забавно, особенно в сочетании с общим мрачным видом Таки. Да, длинные волосы – это было очень красиво, Таке очень шло, Ямато даже не представлял его без волос короче, чем по пояс, но… Возможно виновато было слишком жаркое лето, возможно то, что осенью Ямато преодолел двадцатисемилетний барьер, и теперь ему казалось, что досрочный кризис среднего возраста, вот он, возможно было что-то еще, но почему-то именно этим летом многие привычные вещи стали Ямато раздражать. Скажем, ему категорические разонравилась его машина – великолепный полноприводный канареечно-желтый седан Порш Панамера, два года назад подаренный Ямато Хонжо-саном старшим на двадцатипятилетние. Квартира – просторная, светлая, с разбросанными где попало майками, с громоздящимися стопками мужских журналов, с круглыми отпечатками бутылочных донышек на прозрачных столешницах – эдакий холостяцкий флэт – тоже разонравилась. Единственной причиной, по которой Ямато все еще не перебрался в другое место, было то, что их с Такой квартиры находились на одной лестничной площадке. И вот, теперь ко всему тому, что так неожиданно разонравилось, прибавилась еще и шевелюра Таки. Началось все в ту ужасную неделю, когда их сплит-системы до обидного синхронно вышли из строя, и им ничего не оставалось, кроме как так же синхронно сходить с ума от жары. Волосы Така никогда не подкалывал, не подвязывал и уж тем более не заплетал - его это, по всей видимости, ужасно нервировало. Как итог, от жары он маялся гораздо сильнее, чем Ямато, и его и без того сложный характер сделался воистину невыносимым. А вот это нервировало уже Ямато, он крепился, что было сил, но под конец взорвался, и они поругались просто феерически. Ямато орал, что если Таке так уж жарко и невыносимо, то он, Ямато уж точно в этом не виноват, и нечего тут на нем срываться. Така выдерживал театральные паузы и лишь иногда чуть морщился и прикладывал тонкие пальцы к виску, демонстрируя, как его достала и эта жара, и этот кричащий человечек, который непонятно что здесь делает. А под конец процедил, чтобы Ямато проваливал к себе – мол, ему, Таке, и так не очень хорошо, а дополнительно выслушивать какие-то глупости он не намерен. Ямато озверел окончательно и сказал, что сейчас отрежет Таке его чертовы бесполезные волосы, которые совершенно не стоят такого трепетного внимания, и пусть тогда ему, лысому, станет хорошо и прохладно. На что Така змеиным голосом ответил, что в таком случае тоже отрежет Ямато кое-что бесполезное и совершенно не стоящее вообще никакого внимания, и Ямато ушел, хлопнув дверью. Сидя в своей квартире, он долго злился и придумывал разные ответные колкости, а потом, уже под вечер, скрепя сердце пошел мириться. Така принял его неожиданно благосклонно – Ямато даже сначала решил, что у него приключился тепловой удар и галлюцинации – и они отправились сначала поужинать, а потом, в качестве логического продолжения вечера, провести ночь в отеле. В их квартирах сама мысль о сексе вызывала содрогание – ну разве что под прохладным душем, но Така секс в ванной не признавал ни под каким видом. В ресторане все было превосходно, просто идеально – и музыка, и свет, и еда, и, главное, прохлада – так что Така совсем расслабился и легко принял предложение Ямато опробовать новую позу. В номере тоже все было на высшем уровне: уже тогда у Ямато мелькнула мысль о том, что как-то все очень гладко идет, но он, неисправимый оптимист, только от нее отмахнулся. И вот, когда Така уже устроился у Ямато на коленях спиной к нему – Ямато уже предвкушал, как будет любоваться длинной, напряженной, с капельками пота, стекающими по ложбинке позвоночника, спиной партнера – выяснилось, что не видно абсолютно ничего, кроме водопада волос. У Ямато возникло чувство, будто бы он собрался заняться сексом с Кузеном Иттом из «Семейки Адамс», о чем он тут же Таке и сообщил. Сказать, что вечер был испорчен, значило просто скромно промолчать. Така, у которого периодами с чувством юмора была напряженка, молча оделся и ушел, так подчеркнуто-аккуратно прикрыв за собой дверь, что у Ямато заныли зубы.
После этого они не виделись несколько недель. Ямато делал вид, что слишком занят тренировками, а Така, который оставил спорт и, отучившись в университете, ушел в науку, делал вид, что не менее занят написанием кандидатской. Впрочем, он вполне мог этого и не делать – все равно всегда первым приходил мириться Ямато. Но в этот раз Ямато решил выдержать характер, и принципиально не писал, не звонил и даже мимо квартиры Таки старался проходить, не задерживаясь. Как итог, уже три недели они если и виделись, то только в лифте, обменивались безразличным: «Привет..» и расходились в разные стороны. К концу третьей недели Ямато был готов на стену лезть от неопределенности. Раньше все разговоры об отношениях Така пресекал на корню, они не отмечали годовщины, и еще Така пристально следил за тем, чтобы их квартиры не превратились в одно жизненное пространство, после каждой встречи аккуратно собирая свои вещи по квартире Ямато. И вот, теперь Ямато даже для себя не смог с уверенностью сказать, вместе они или нет – с одной стороны формально нет, ведь что не произнесено вслух, то не считается, но в то же время они вместе спали, проводили время, и ни у одного из них не приключалось романов на стороне. Сейчас Ямато преследовало ощущение, что все кончилось – что бы там у них до этого ни было. Он проводил дома все вечера, сидел в темной комнате, тянул пиво и смотрел в окно. Квартира снова стала родной – ну как же, тут столько всего было за эти года. К примеру, трещинка на стеклянной столешнице – как-то раз Ямато в пылу ссоры с силой опустил кружку на стол, чудом его не разбив. Или царапина на диване – Така случайно свез кольцом кусочек обивки. Уйти отсюда было просто невозможно, Ямато с удивлением обнаружил, что потеряет что-то очень важное, если всего этого лишится. Машина тоже сейчас стала едва ли не более родной, чем ранее. Еще бы, ее подарил Хонжо-сан, отец Таки, человек, который почти заменил отца самому Ямато. Нет, конечно же у Ямато был свой, родной папа, но отношения с ним оставляли желать много лучшего. Ямато испытывал к Хонжо-сану очень теплые чувства и искренне надеялся, что тот не подозревает о том, что происходит – или происходило? – между Ямато и Такой.
Промучившись неопределенностью еще пару дней, Ямато, наконец, решился. Однажды, по чистой случайности забредя в антикварный магазин, он увидел там чудесный костяной гребень – скромный и строгий, без инкрустаций, гармоничный сам по себе, словно застывшая музыка. Вещь, которая идеально подошла бы Таке. Да, Ямато помнил, что волосы тот никогда не подкалывал, но был уверен, что такую вещь Така просто не сможет оставить лежать в коробке – уж слишком она была хороша. Конечно Ямато думал о том, что его могут выставить из квартиры вместе с гребнем – просто захлопнут дверь перед носом – но тогда по крайней мере появится определенность, и там уже Ямато решит, что же ему теперь с этой чертовой определенностью делать.
Он как раз раздумывал над этим, когда выходил из лифта, стискивая коробочку в кармане, и уже направился, было, к двери Таки, когда заметил, что у входа в его квартиру кто-то стоит. Нет, естественно он понял, кто это, в первое же мгновение, но разум отказывался воспринимать действительность. У его дверей спиной к нему стоял Така. Вот только волос до пояса у него уже не было – была легкая чуть удлиненная изящная стрижка, светлые разлетающиеся пряди, самая длинная из которых едва ли доставала до плеч. Ямато потрясенно молчал – только в груди покалывало, и болезненно-сухим глазам было горячо. Така обернулся на звук открывающегося лифта и открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но Ямато в несколько широких шагов пересек холл и обнял Таку так крепко, как только смог. В первое мгновение тот напрягся, но потом покорно прижался и задышал в шею. Ямато трогал рукой его волосы – теперь их даже нельзя было накрутить на пальцы - и думал о том, какой же он, Ямато, идиот. Така чуть отстранился и поднял голову: - Я решил что-нибудь изменить… Так тебе нравится? Ямато закрыл глаза: - Мне по-всякому нравится. Знаешь… У меня для тебя подарок, но, похоже, я опоздал. Он вытащил из кармана гребень. Така взял его в руки. - Придется нам пока спрятать наши подарки, пусть полежат немножко. Они для нас сейчас слишком хороши, - Така помолчал. – Это из О’Генри. Знаешь, что это значит? Ямато покачал головой. Така поднял голову, и глаза его странно блестели: - Это значит то, что теперь я просто обязан подарить тебе цепочку для часов.
автор №2, сижу и хлюпаю носом. Ужасно романтишно. И мне понравился Така. Не знаю, что уж он там думал и перетирал эти три недели, но к выводам пришел правильным. Такого парня, как Ямато, упускать нельзя. В общем, у мальчиков любовь, а аффтар - молодец!!! А еще мне бонусом очень понравились мелькнушие на заднем плане отношения Ямато и Хонджо-сана. Тут уж я растекля сиропной лужей по клавиатуре. Как отец родной!!! Короче, антифетиша не получилось. Зато фетиш ого-го. Прям представляю Таку на люжном курорте или в водах Средиземного моря как в рекламе Акваминерале. ЗЫ: аллюзия смотрится в тему. Представляю, как Така растрогался. Наверно, прямо как когда в детстве "Над пропастью во ржи" читал.
как в рекламе Акваминерале. Гость! Гость, а я вас знаю? У нас мысли сходятся один в один - я тоже считаю, Така и реклама Акваминерале просто созданы друг для ддруга.Х)))
Главное - запомнить: спасти мир, уничтожить злодея, а не наоборот!
автор №2...
*я умер и не воскрес.*
это прекрасно... это охренительно прекрасно. ассоцииации с ОГенри появились сразу после покупки гребня и плыли по ходу чтения, словно придавая второй и правильный смысл.
Така в вихре снежинок - это почти снежная королева, божжж мой такой удивительно ярки визуальный ряяяд..
Автор номер два, как хорошо! Трогательно, но не сопливо; объемный, живой текст. Редкий случай - аллюзия на лит. произведение - и смотрится естественно, не ломая текст, а вплетаясь в него и усиливая эмоциональный отклик читателя.) Кажется, я догадываюсь, кто вы, но поскольку никогда никого не угадываю, сама себе не верю.)))
ассоцииации с ОГенри появились сразу после покупки гребня и плыли по ходу чтения Благо, там недолго до конца оставалось. Очень рад, что понравилось.Х)))
Гость
Редкий случай - аллюзия на лит. произведение На самом деле, это все от убогости фантазии автора.%)
Кажется, я догадываюсь, кто вы, но поскольку никогда никого не угадываю, сама себе не верю.))) Вы можете написать предполагаемому автору на у-мыл. Вот и посмотрим, правы вы на этот раз или нет.
-
-
10.06.2009 в 11:20Не вычитано. И рейтинга тоже нет. Заказчик, прости.
Ямато казалось, что он сходит с ума. Он не знал, с чего все началось, но теперь уже просто не мог успокоиться, остановиться. Ямато грустно ухмыляется и падает в кресло, сжимая виски руками. Контроль утерян, и теперь что ему осталось? Плыть по течению собственных желаний или… устранить причину беспокойства? Нет. Он мотает головой и откидывается на спинку, закрывая глаза. Така ему этого не позволит. С чего все началось? С этих чертовых серебристых прядей. Казалось, они преследуют его везде. Мелькают в зеркале по утрам, когда он собирается в школу, сверкают в толпе. Ямато не раз бросался вперед стремясь найти, схватить владельца этих волос, но каждый раз он встречал рукой лишь пустоту. На тренировках он стал отвлекаться, и едва не пропускал мячи. А Така, обладатель этих самых серебристых прядей подходил и интересовался что случилось.
Что случилось?
Горькой смех разрезает тишину комнаты.
- Со мной случился ты…
И даже немного жаль, что Ямато неспособен сказать это в лицо другу. А другу ли?
Он бьет кулаком в стену, стремясь прийти в себя, но заранее знает, что это бесполезно. Как бы он ни старался, он просто не может заставить себя забыть мягкость тонкой прядки в ладони, когда Така просил его помочь распутать узелок. Не может забыть ощущение мягкого шелка на лице, тонкий, едва уловимый аромат его волос.
-
-
10.06.2009 в 11:21Теперь он начал разговаривать сам с собой. Какая ирония. А за окном светит солнце, и в каждом его луче Ямато отчетливо различает серебристые пряди. Кажется, они уже стали для него смыслом жизни? Нет, он пока еще в состоянии понять, что это его фетиш.
Ямато встает и поправляет пиджак. Он сегодня пропустил школу, просто не знал, как сможет выдержать наличие рядом Таки. Но пропустить тренировку он не может, там всегда можно скрыться за забралом и делать вид, что следишь за Такой только из-за мяча.
Глупо. Ямато смотрит на время и вылетает из дома, запоздалый щелчок двери нагоняет его уже на улице. Практически пролетая мимо ворот он словно натыкается на стену. Така. Здесь, рядом. И словно вышибло весь воздух из легких и уже нечем дышать. И только понимание, что здесь, рядом то, от чего он так глупо пытался отказаться.
Он делает шаг вперед. Кажется Така что-то говорит, но он не слышит. в висках бьется кровь. А в голове только одна мысль. « Не отпускай».
И Ямато не отпускает. Сгребая Таку в объятья он понимает, что теперь не отпустит его никогда. И пусть Така сопротивляется и пытается вырваться, Ямато знает, что он сильнее, а значит сможет и удержать и убедить Таку в том, что теперь его жизнь это он. А серебристые пряди.. Ямато с наслаждением вдыхает едва уловимый аромат идущий от волос Таки. А эти пряди так и останутся его фетишем.
-
-
10.06.2009 в 14:20Заказчик.
-
-
10.06.2009 в 14:32автор
-
-
10.06.2009 в 17:04Теперь он начал разговаривать сам с собой. Какая ирония.
Какой-то смысловой сбой. В чем ирония - непонятно.(
-
-
10.06.2009 в 18:17Какой-то смысловой сбой. В чем ирония - непонятно.(
Если честно сама уже не помню. Но там именно была ирония между его прежним состоянием и нынешним. Кажется я там предложение просто удалила, оно мне не понравилось.
Спасибо)
-
-
11.06.2009 в 14:16Предупреждение: возможны опечатки.
Длинные волосы… Это было очень красиво. Особенно зимой, когда на горнолыжном курорте Така закладывал лихие виражи – разумеется, на синих трассах – и эффектно тормозил в конце спуска, в вихре сверкающих снежинок.
Или под водой – под водой Ямато даже больше нравилось. Така напоминал ему Медузу Горгону; пряди словно жили своей жизнью, серебристыми змейками перетекали, извивались и наощупь были нежнее шелка.
Зато когда Така выбирался из воды, волосы облепляли тело сплошной тяжелой серой массой – на взгляд Ямато это было очень забавно, особенно в сочетании с общим мрачным видом Таки.
Да, длинные волосы – это было очень красиво, Таке очень шло, Ямато даже не представлял его без волос короче, чем по пояс, но…
Возможно виновато было слишком жаркое лето, возможно то, что осенью Ямато преодолел двадцатисемилетний барьер, и теперь ему казалось, что досрочный кризис среднего возраста, вот он, возможно было что-то еще, но почему-то именно этим летом многие привычные вещи стали Ямато раздражать.
Скажем, ему категорические разонравилась его машина – великолепный полноприводный канареечно-желтый седан Порш Панамера, два года назад подаренный Ямато Хонжо-саном старшим на двадцатипятилетние.
Квартира – просторная, светлая, с разбросанными где попало майками, с громоздящимися стопками мужских журналов, с круглыми отпечатками бутылочных донышек на прозрачных столешницах – эдакий холостяцкий флэт – тоже разонравилась. Единственной причиной, по которой Ямато все еще не перебрался в другое место, было то, что их с Такой квартиры находились на одной лестничной площадке.
И вот, теперь ко всему тому, что так неожиданно разонравилось, прибавилась еще и шевелюра Таки.
Началось все в ту ужасную неделю, когда их сплит-системы до обидного синхронно вышли из строя, и им ничего не оставалось, кроме как так же синхронно сходить с ума от жары.
Волосы Така никогда не подкалывал, не подвязывал и уж тем более не заплетал - его это, по всей видимости, ужасно нервировало. Как итог, от жары он маялся гораздо сильнее, чем Ямато, и его и без того сложный характер сделался воистину невыносимым. А вот это нервировало уже Ямато, он крепился, что было сил, но под конец взорвался, и они поругались просто феерически.
Ямато орал, что если Таке так уж жарко и невыносимо, то он, Ямато уж точно в этом не виноват, и нечего тут на нем срываться.
Така выдерживал театральные паузы и лишь иногда чуть морщился и прикладывал тонкие пальцы к виску, демонстрируя, как его достала и эта жара, и этот кричащий человечек, который непонятно что здесь делает.
А под конец процедил, чтобы Ямато проваливал к себе – мол, ему, Таке, и так не очень хорошо, а дополнительно выслушивать какие-то глупости он не намерен.
Ямато озверел окончательно и сказал, что сейчас отрежет Таке его чертовы бесполезные волосы, которые совершенно не стоят такого трепетного внимания, и пусть тогда ему, лысому, станет хорошо и прохладно.
На что Така змеиным голосом ответил, что в таком случае тоже отрежет Ямато кое-что бесполезное и совершенно не стоящее вообще никакого внимания, и Ямато ушел, хлопнув дверью.
Сидя в своей квартире, он долго злился и придумывал разные ответные колкости, а потом, уже под вечер, скрепя сердце пошел мириться.
Така принял его неожиданно благосклонно – Ямато даже сначала решил, что у него приключился тепловой удар и галлюцинации – и они отправились сначала поужинать, а потом, в качестве логического продолжения вечера, провести ночь в отеле. В их квартирах сама мысль о сексе вызывала содрогание – ну разве что под прохладным душем, но Така секс в ванной не признавал ни под каким видом.
В ресторане все было превосходно, просто идеально – и музыка, и свет, и еда, и, главное, прохлада – так что Така совсем расслабился и легко принял предложение Ямато опробовать новую позу.
В номере тоже все было на высшем уровне: уже тогда у Ямато мелькнула мысль о том, что как-то все очень гладко идет, но он, неисправимый оптимист, только от нее отмахнулся.
И вот, когда Така уже устроился у Ямато на коленях спиной к нему – Ямато уже предвкушал, как будет любоваться длинной, напряженной, с капельками пота, стекающими по ложбинке позвоночника, спиной партнера – выяснилось, что не видно абсолютно ничего, кроме водопада волос. У Ямато возникло чувство, будто бы он собрался заняться сексом с Кузеном Иттом из «Семейки Адамс», о чем он тут же Таке и сообщил.
Сказать, что вечер был испорчен, значило просто скромно промолчать. Така, у которого периодами с чувством юмора была напряженка, молча оделся и ушел, так подчеркнуто-аккуратно прикрыв за собой дверь, что у Ямато заныли зубы.
После этого они не виделись несколько недель. Ямато делал вид, что слишком занят тренировками, а Така, который оставил спорт и, отучившись в университете, ушел в науку, делал вид, что не менее занят написанием кандидатской. Впрочем, он вполне мог этого и не делать – все равно всегда первым приходил мириться Ямато.
Но в этот раз Ямато решил выдержать характер, и принципиально не писал, не звонил и даже мимо квартиры Таки старался проходить, не задерживаясь. Как итог, уже три недели они если и виделись, то только в лифте, обменивались безразличным: «Привет..» и расходились в разные стороны.
К концу третьей недели Ямато был готов на стену лезть от неопределенности.
Раньше все разговоры об отношениях Така пресекал на корню, они не отмечали годовщины, и еще Така пристально следил за тем, чтобы их квартиры не превратились в одно жизненное пространство, после каждой встречи аккуратно собирая свои вещи по квартире Ямато. И вот, теперь Ямато даже для себя не смог с уверенностью сказать, вместе они или нет – с одной стороны формально нет, ведь что не произнесено вслух, то не считается, но в то же время они вместе спали, проводили время, и ни у одного из них не приключалось романов на стороне.
Сейчас Ямато преследовало ощущение, что все кончилось – что бы там у них до этого ни было. Он проводил дома все вечера, сидел в темной комнате, тянул пиво и смотрел в окно. Квартира снова стала родной – ну как же, тут столько всего было за эти года. К примеру, трещинка на стеклянной столешнице – как-то раз Ямато в пылу ссоры с силой опустил кружку на стол, чудом его не разбив. Или царапина на диване – Така случайно свез кольцом кусочек обивки.
Уйти отсюда было просто невозможно, Ямато с удивлением обнаружил, что потеряет что-то очень важное, если всего этого лишится.
Машина тоже сейчас стала едва ли не более родной, чем ранее. Еще бы, ее подарил Хонжо-сан, отец Таки, человек, который почти заменил отца самому Ямато. Нет, конечно же у Ямато был свой, родной папа, но отношения с ним оставляли желать много лучшего. Ямато испытывал к Хонжо-сану очень теплые чувства и искренне надеялся, что тот не подозревает о том, что происходит – или происходило? – между Ямато и Такой.
Промучившись неопределенностью еще пару дней, Ямато, наконец, решился. Однажды, по чистой случайности забредя в антикварный магазин, он увидел там чудесный костяной гребень – скромный и строгий, без инкрустаций, гармоничный сам по себе, словно застывшая музыка. Вещь, которая идеально подошла бы Таке.
Да, Ямато помнил, что волосы тот никогда не подкалывал, но был уверен, что такую вещь Така просто не сможет оставить лежать в коробке – уж слишком она была хороша.
Конечно Ямато думал о том, что его могут выставить из квартиры вместе с гребнем – просто захлопнут дверь перед носом – но тогда по крайней мере появится определенность, и там уже Ямато решит, что же ему теперь с этой чертовой определенностью делать.
Он как раз раздумывал над этим, когда выходил из лифта, стискивая коробочку в кармане, и уже направился, было, к двери Таки, когда заметил, что у входа в его квартиру кто-то стоит.
Нет, естественно он понял, кто это, в первое же мгновение, но разум отказывался воспринимать действительность.
У его дверей спиной к нему стоял Така. Вот только волос до пояса у него уже не было – была легкая чуть удлиненная изящная стрижка, светлые разлетающиеся пряди, самая длинная из которых едва ли доставала до плеч.
Ямато потрясенно молчал – только в груди покалывало, и болезненно-сухим глазам было горячо.
Така обернулся на звук открывающегося лифта и открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но Ямато в несколько широких шагов пересек холл и обнял Таку так крепко, как только смог. В первое мгновение тот напрягся, но потом покорно прижался и задышал в шею.
Ямато трогал рукой его волосы – теперь их даже нельзя было накрутить на пальцы - и думал о том, какой же он, Ямато, идиот.
Така чуть отстранился и поднял голову:
- Я решил что-нибудь изменить… Так тебе нравится?
Ямато закрыл глаза:
- Мне по-всякому нравится. Знаешь… У меня для тебя подарок, но, похоже, я опоздал.
Он вытащил из кармана гребень. Така взял его в руки.
- Придется нам пока спрятать наши подарки, пусть полежат немножко. Они для нас сейчас слишком хороши, - Така помолчал. – Это из О’Генри. Знаешь, что это значит?
Ямато покачал головой.
Така поднял голову, и глаза его странно блестели:
- Это значит то, что теперь я просто обязан подарить тебе цепочку для часов.
-
-
11.06.2009 в 14:36Короче, антифетиша не получилось. Зато фетиш ого-го. Прям представляю Таку на люжном курорте или в водах Средиземного моря
как в рекламе Акваминерале.ЗЫ: аллюзия смотрится в тему. Представляю, как Така растрогался. Наверно, прямо как когда в детстве "Над пропастью во ржи" читал.
-
-
11.06.2009 в 14:44Гость! Гость, а я вас знаю? У нас мысли сходятся один в один - я тоже считаю, Така и реклама Акваминерале просто созданы друг для ддруга.Х)))
Автор №2
-
-
11.06.2009 в 14:59Заказчик срывает нафиг маску и на коленях умоляет подтвердить его подозрения в авторстве в умыл.
Это... это...
-
-
11.06.2009 в 15:15Сейчас.Х)
Автор №2
-
-
11.06.2009 в 15:22-
-
11.06.2009 в 15:32*дальше идут нечленораздельные восторженные поскуливания* Я вас обожаю...
-
-
11.06.2009 в 15:54Спасибо.))) Я рад, что понравилось.
Автор №2
-
-
12.06.2009 в 20:11меня терзают смутные сомнения, что я вас знаю )
откройтесь в личку.
-
-
12.06.2009 в 20:36спасибо
Автор 1
-
-
12.06.2009 в 20:38-
-
16.06.2009 в 19:21*я умер и не воскрес.*
это прекрасно...
это охренительно прекрасно. ассоцииации с ОГенри появились сразу после покупки гребня и плыли по ходу чтения, словно придавая второй и правильный смысл.
Така в вихре снежинок - это почти снежная королева, божжж мой такой удивительно ярки визуальный ряяяд..
спасибо
-
-
18.06.2009 в 21:21Редкий случай - аллюзия на лит. произведение - и смотрится естественно, не ломая текст, а вплетаясь в него и усиливая эмоциональный отклик читателя.)
Кажется, я догадываюсь, кто вы, но поскольку никогда никого не угадываю, сама себе не верю.)))
-
-
18.06.2009 в 21:43ассоцииации с ОГенри появились сразу после покупки гребня и плыли по ходу чтения
Благо, там недолго до конца оставалось.
Очень рад, что понравилось.Х)))
Гость
Редкий случай - аллюзия на лит. произведение
На самом деле, это все от убогости фантазии автора.%)
Кажется, я догадываюсь, кто вы, но поскольку никогда никого не угадываю, сама себе не верю.)))
Вы можете написать предполагаемому автору на у-мыл. Вот и посмотрим, правы вы на этот раз или нет.
Автор №2